После своего посвящения Малидома узнал, что свою жизненную задачу он получил уже вместе со своим именем, которое означает в переводе "Будь другом чужому и врагу". На эту жизненную задачу ему указал уже его дедушка, когда он был маленьким, до того, как его похитили. Но тогда он не придал этому никакого значения. После посвящения он смог дальше конкретизировать свое назначение "Быть другом чужому и врагу". Он теперь знал, что его задача состоит в том, чтобы примирить между собой "западное" и совершенно отличающееся от него "африканское" воспитание. Знание своей задачи не сделало его счастливее, скорее наоборот, так как оно означало, что ему снова придется покинуть родину и жить среди "западных людей". Но не стал бы он еще несчастнее, если бы отказался выполнять предназначенную ему жизненную задачу?

Два различных метода воспитания, которым подвергся Малидома, преследуют две крайние воспитательные цели:

Определенные цели - чтобы служить определенной цели, напр., интересам государства или церкви.

Индивидуальные цели - цель помочь сориентироваться, чтобы помочь человеку найти свою индивидуальную жизненную цель (задачу, миссию, предназначение).

Определенные цели часто рассматриваются как непреложные. Учебные программы изобретены для того, чтобы особо эффективным способом достичь детально сформулированных целей. И чем яснее определены цели, тем легче проконтролировать и проверить степень и полноту их достижения.

Без сомнения, четко сформулированные цели в определенных случаях имеют право на существование. Например, хочется быть уверенным, что пилот самолета, в котором вы летите, обладает всеми знаниями и умениями, которые требует его профессия. Или вспомните своего зубного врача. Если же подумать об аттестате зрелости, то начинаешь лучше понимать проблематику определенных целей. Вера в значение этого экзамена кажется неистребимой, существует много исследований, которые показывают, что его показательность стремится к нулю.

Индивидуальные цели являются общим знаменателем все направлений реформационной педагогики, включая Свободные альтернативные школы и другие альтернативные направления, так как они ориентируются на ребенка, а не на науку. Для этих педагогических направлений важнее установить, какие задатки имеет каждый человек, пробудить и развить в нем его в определенной степени еще дремлющую мудрость, его еще дремлющие способности и определяющий его будущее потенциал возможностей, чем тренировать его для выполнения какого-то определенного дела. Во времена Горбачева в российской Учительской газете вышла статья, в которой указывалось на то, что всякий раз, когда хотят что-то воспитать, будь то коммунизм, демократия, христианство, буддизм или что-то еще, воспитывается прошлое, потому что все это в человеческой истории в принципе уже было достигнуто. Об этом велась долгая дискуссия, в результате которой по всей России возникли авторские школы, школы, для которых один или несколько авторов разрабатывали собственную концепцию, которая соответствовала определенным детям в определенном месте и в определенное время. Таким образом возникли школы совершенно индивидуального профиля. «Движение» – как это любят называть в России – Красивые школы также происходит из идеи авторских школ.

Средства воспитания / мотивировки:

Когда в 1919 году была основана первая вальдорфская школа, Рудольф Штайнер сказал своим учителям, что он знает лишь три действенных средства воспитания: страх, честолюбие и любовь. Он рекомендовал по мере возможности отказаться от первых двух, так как, конечно же, они никогда не существуют в чистом виде. И все-таки «учение без страха» остается до сих пор неоспоримым фирменным знаком вальдорфских школ. Страх широко применялся в воспитании как средство принуждения. Я не знаю, где сейчас еще можно найти описанные Малидомой Соме жесткие методы. Но я могу указать на то, что еще в то время, когда я ходил в гимназию в 50-х годах каждодневные уроки по многим предметам сопровождались увесистыми оплеухами, и учитель, который колотил больнее всего, стал в конце концов директором школы, то есть побои считались вполне приемлемыми. Физические наказания сейчас в большинстве европейских стран запрещены, насколько мне известно. Страх школьников и родителей упустить свои социальные шансы широко используется в педагогике, но при теперешней всеобщей одержимости получать измеряемые результаты практически не ставится вопрос, каково качество получаемых при такой мотивации знаний. Честолюбие является, очевидно, главным мотивом в элитарных учебных заведениях, и в качестве примера можно привести Университет Джонса Хопкинса. Это первый американский университет, который своей главной задачей определил проведение научных исследований. Он привлек много одаренных людей, которые смогли там реализовать свою мечту о первоклассных условиях для работы, где они получили поддержку в своем стремлении достичь высоко поставленной цели, добиться определенного совершенства. Мне кажется, если бы таких мест не было, их следовало бы создать. Сегодня Университет Джонса Хопкинса имеет также такую репутацию, что тот, кто успешно закончил там соответствующий курс обучения, может быть уверенным в том, что сможет сделать карьеру на дипломатическом поприще и хорошо зарабатывать. При рассмотрении образования как средства сделать карьеру, однако, возникают некоторые сомнения. Но честолюбие как средство мотивации в университетском воспитании должно рассматриваться не так, как в школе, где честолюбие может очень легко вовлечь учащихся в не соответствующую их возрасту «борьбу за существование» – с тяжелыми последствия для воспитания. К счастью, благодаря пониманию этого обстоятельства отчасти по инициативе учителей, отчасти в результате распоряжений сверху выставление оценок школьникам, не достигшим определенного возраста, отменено. Доступ к важности любви как мотивации учебы (и воспитания вообще) можно получить в том случае, если поставить вопрос о качестве свойств, приобретенных в результате обучения и воспитания. «Учись, как будто тебе предстоит вечно жить, но действуй, будто тебе предстоит завтра умереть» – таков девиз одного из колледжей в Оксфорде. Он указывает на то, что хотя и относительно легко приобрести определенное количество знаний или информации, определенную глубину знаний, понимание особой человеческой ценности и мудрость Бог, как говорят в Оксфорде, дает только в том случае, если человек в результате приложения усилий и соответствующего морального развития окажется этого достоин. Настоящие знания нельзя приобрести в результате насилия, поскольку они – если позволите здесь такое выражение – предполагают чистое сердце учащегося, что его, однако, не освобождает от необходимости, при каких бы то ни было обстоятельствах, незамедлительно действовать. Так, в Оксфорде в качестве предпосылки для настоящих знаний рассматривалось приобретение в особенности социальных умений, и поэтому ученики и учителя в колледже вели совместную жизнь – вплоть до того, что «доны», учителя, отказывались от создания собственной семьи – и утреннее богослужение или спорт здесь всегда считались более важным делом, чем вдалбливание знаний. «Мы все еще делаем то, что мы делаем, из любви к знаниям и мудрости и все-таки все еще принадлежим к лучшим в мире», – сказал мне однажды там один из профессоров. Это только один из примеров того, что здесь понимается под любовью. К сожалению, страх продолжает еще использоваться как побуждение к учебе и средство воспитания, но мы не можем согласиться с тем, что этот метод сохранится в будущем. Сегодня в качестве мотивации учения широко признается честолюбие. Наряду с тем, что существует опасность, что честолюбие в детстве и юности при слишком раннем проявлении может принести вред (как уже вкратце было показано), нельзя оставлять без внимания и другую опасность, а именно то, что идеал «воспитания для всех», «conditio sine qua non» (необходимое условие) для любой демократии, грозит исчезнуть. Не только в Оксфорде, но, конечно же, и в бесчисленных других местах любовь к искусству, науке и религии играет решающую роль. Кроме того, во многих местах существует понимание того, что процессы развития имеют свою собственную ценность и не требуют какой-либо мотивации извне. И вопрос Леонардо да Винчи «Является ли любовь матерью мудрости или мудрость матерью любви?» и сегодня еще, наверняка, затрагивает многие сердца. Однако я боюсь того, что те люди, которые любовь рассматривают в качестве важнейшей мотивации во всех процессах обучения и развития, находятся в определенном меньшинстве и, прежде всего, слишком мало знают друг о друге. Не следует ли получше познакомиться друг с другом? И если мы хотим достичь «качества в образовании» в представленном выше смысле, не является ли любовь той мотивацией, к которой надо стремиться? Возможности оценки Когда зимой 2001/2002 были опубликованы результаты ПИЗА (Проекта международной оценки качества школьного образования), Германию охватил шок, так как она оказалась далеко внизу в списке участвовавших стран. Я присутствовал при том, как весной 2003 года разработчику проекта ПИЗА Андреасу Шляйхеру была вручена премия Теодора Хойсса. Госпожа министр воспитания ФРГ и многие другие высокопоставленные политики приняли участие в церемонии и заявили в своих речах, что полным ходом идет процесс усиления контроля, будет чаще проводиться тестирование и единообразными будут экзамены и, следовательно, в будущем все будет намного лучше. Когда Андреас Шляйхер в заключение произнес свою торжественную речь, он отметил, что он сам всегда был плохим учеником и что однажды даже был исключен из школы и что он очень часто не выдерживал экзаменов. И он не стал скрывать своего разочарования теми мероприятиями, которые предлагали политики. «Мне недостает долгосрочной перспективы», – сказал он. «Я надеялся на проявление фантазии, новых идей, вообще, вдохновения и интуиции. Оценку нельзя понимать как педагогический фактор. Оценка имеет смысл лишь в том случае, если ей предшествовали длительные педагогические процессы».3 В ходе того же мероприятия Медаль Теодора Хойсса получили пять школ, работавших по альтернативным программам, и в ходе церемонии вдруг выяснилось, что эти школы ничего не знали друг о друге до того, как получили сообщение о том, что им присуждена премия. Собрание отреагировало на это очень энергично. Кто-то воскликнул: "Нам нужно иметь не 5, а 50, нет 500, а лучше 5000 таких школ, которые работают по различным концепциям, используют различные методики – только они должны знать друг о друге, должны сотрудничать, создавать сетевые структуры и, в конце концов, повсюду распространять свою увлеченность воспитанием". А кто-то другой добавил: "Это дало бы большую гарантию повышения качества воспитания, чем армия администраторов, которые организуют тесты, рейтинги и распределение по ранжиру". С этим я могу только согласиться. Благодаря моей работе с Красивыми школами в России я узнал, насколько плодотворными могут быть конференции, объединенные с конкурсами. Когда встречаются коллеги из многих различных школ и обмениваются мнениями, действительно возникает множество новых импульсов к творчеству. Рождаются новые идеи, а также и осознание того, что хорошо и что плохо. Прежде всего возникает уникальное духовное общение единомышленников. Хорошо работающие сетевые образования, очевидно, могли бы стать исходными точками для новых будущих форм и методов оценки. И уже сейчас ясно, что работа с контрактами или "чартерами" (как говорят американцы) могут соответствовать и научным критериям. Поскольку тесты и экзамены в своей обычной форме не учитывают индивидуальности учащегося, они могут быть действительно полезными лишь в узких пределах и в определенной степени, как, например, при проведении упомянутых выше проверок знаний пилотов и зубных врачей. Там они являются необходимыми. Тесты, рейтинги, Контракты/чартеры ранжирование Методы сетевой работы Впрочем, необходимо искать и новые совершенные методы оценки.